С НОГ НА ГОЛОВУ

С НОГ НА ГОЛОВУ
Китайские акробаты — это какой-то цирк



– Дим, посмотри, головы нормально? А прострелы? Что-то у тебя правый не светит! — кричит какой-то дяденька, глядя в темный зал Театра эстрады. Китайские акробаты, гастролирующие нынче в Москве, по слухам, еще страшнее: они чем-то мажутся, ходят по воздуху и мучают детей. На моих глазах молодой, лет 30, тренер по имени Ву командует 16—18-летними ребятами из провинции Чжецзян. Те в ответ что-то весело щебечут, используя каждую минутку и каждую свободную пятку, чтобы отлынить.

– Как же заставить детей работать с шести лет? — спрашиваю у менеджера Пэна (с ним можно говорить не по-китайски).
— Есть много других утомительных занятий. Скажем, на пианино играть, математику зубрить. А акробатика — это же интересно, особенно малышам!
— А нагрузки? Вот у нас в балете…
— Нет, свиваться веревочкой совсем нетрудно в шесть лет, уверяю вас. С самого начала они у нас и гнутся, и летают, и растягиваются. Малыши легкие и гибкие, не то что взрослые.
— И родители вот так спокойно отдают дитя в интернат?
— Да они живут поблизости. Так что можно в выходные и домой. А некоторые, знаете, и не хотят домой — в школе лучше.
— Скажите еще, что их не наказывают…
— Я скажу вот что: бывает всякое. И многое зависит от учителя. Ву — бывший акробат, сам только что закончил выступать. Он знает все ребячьи проблемы. И своим ученикам он настоящий друг и брат. Строгий — да, но то, что он любит их, — очевидно.
— Ну хорошо, а в 20—25 лет — пенсия. Тяжело покидать «семью»?
— Да, трудновато, они слишком молоды. Поэтому и не уходят почти.
— А кем же они становятся?
— Тренерами, хореографами, осветителями…
— …Артистами
— Нет, не так. Наш цирк, конечно, артистичен. Куда артистичнее русских акробатов. Но театр — это совершенно другое.
— Может быть, стриптиз?
— Да вы что! Стриптиз — в Китае! Вот что я скажу: все эти новомодные штучки — для другой молодежи. Акробаты раскованны лишь физически. Но в душе они большие консерваторы.
— Наверное, и браки заключаются на сцене?
— Точно. Мы даже говорим: посмотри вокруг, сколько разных людей! Нет, «свои» лучше.
— Говорят, акробатикой занимаются целые поколения…
— Раньше — да, теперь — нет. Приходи, кто хочет.
— А что за радость современному родителю ребенок-акробат?
— Знаете, у кого-то нет средств на колледжи и университеты. А кто-то сам всю жизнь дома просидел. Так пусть ребенок живет легко и просто, мир посмотрит и себя покажет… Акробатика — это необычно, это праздник, творчество, наконец…
— И возможность зарабатывать с детства… Статус…
— Да, конечно, хотя со статусом сложно. При коммунистах акробатов поддерживали. Но вообще артист — не слишком уважаемая профессия у нас, так уж повелось. Вот в Европе акробаты гордятся собой, задирают носы. А у нас это труд, и ничего больше.
— Да мне кажется, в Китае каждый ребенок — акробат: у-шу, кунг-фу… Кстати, в программе есть номер, посвященный монастырю в Шао-Лине. Ваши ребята — буддисты?
— Нет. Сегодня в Китае, может быть, больше христиан, чем буддистов. В свободное время дети играют на компьютере, в футбол — в общем, как все.
— И ничто не отличает их от сверстников?
— Есть один момент. Эти юноши и девушки — одна семья. Они бесконечно доверяют друг другу. И здоровье у них покрепче.
— А говорят, китайский цирк — один из самых травматичных…
— Смотрите внимательнее, и все станет ясно.
— Скажите, народная традиция уличных выступлений… разве ей не ближе круглый цирк шапито или просто площадка со зрителями вокруг?
— Нет, китайцам привычнее сцена. Это русским нужно взлетать под купол, а наша высота невелика — два-три человеческих роста. И потом, у вас в цирке — клоуны, животные, все они должны контактировать со зрителем — глаза в глаза. А акробатика замкнута на себе. Мы делаем, вы смотрите…
— В каждой провинции — своя труппа… Чем же ваша хороша?
— Мы живем на юге. Здесь больше поэзии, нежности, утонченности. Многие команды представляют что-то вроде боевых искусств. У нас им посвящен лишь один номер…
— Но тренинг, преодоление нагрузок, диета — вы же сами готовите, сами лечитесь…
— И декорации сами грузим, все сами. Да, в основе наших тренировок — вековые традиции, то же кунг-фу. Но мы все равно театральнее, артистичнее многих других команд.
— А как влияет на вас остальной цирковой мир?
— Мы видели Европу, видели канадский «Дю Солей», и я скажу: сейчас мало разницы между тем, что умеем делать мы, вы, они… Сколько китайцев работает в других странах! Просто мы сохраняем свою стилистику. Скажем, ваши акробаты классно работают на трапециях, наши прыгают в кольца… Мы делаем современные аранжировки… Но главное не в этом…
— А в чем?
— Посмотрите, они пять часов ждали самолета — рейс задержали. Спали всего два часа. И ничего. Все готовы работать.

Мы прощаемся, и я иду на свой бельэтаж, размышляя, поймаюсь ли я на Пэнову социальную удочку или увижу что-то сверхчеловеческое, как уговаривал пресс-релиз.
Гаснет свет. Из щели в потолке выползает экран, и начинается банальная экскурсия по провинции Чжецзян. Тетка за кадром елейно рассказывает про легенды, ремесла, достопримечательности. Но то, что происходит внизу, напоминает инсталляцию Владимира Тарасова «Акустические игры», где человек сначала бросает шарик, а потом под аккомпанемент ударных имитирует телом то, что с шариком происходит. Такая «документальная акробатика». Китайцы точно так же имитируют не только физические явления (прыгающие рыбки), но и эмоциональные. Например, как посетила маленький остров богиня Гуань-Инь. Как она, многорукая и мерцающая аватарами, большой и добрый моллюск, посетила… и растворилась в дымке.
...А как готовят друг друга к совершенству буддийские монахи?
Очень просто: ваша голова передается из рук в руки, из ступней в ступни братьев, после чего вы уже сами можете подниматься туда, к небесам, со ступеньки на ступеньку, имея всего-то ног — собственную, пульсирующую-балансирующую тыковку. Нечеловеческая нагрузка на мальчишескую шею. Невероятное ощущение теплоты и доверия, ведь что первая, что последняя ступень восхождения — не цирковое приспособление, а тоже чья-то голова!
Китайцы работают не только без страха и страховки, им почти не нужен реквизит. Им легко, как в древности — без урбанистических железок и эгоистических эмоций. Кажется, они занимаются каким-то общим хозяйством. Или нет: «шевелит крылами саранча, в жизни дружный рой не знает бед» — что-то в этом роде. Китайский Ромео спокойно висит на одной руке Джульетты, самостоятельно расположившейся розовым фонариком на шелковых каких-то лентах. Вот вам и фокус: это он ее держит за руку, уверенно, ни на чем не стоя. Все с ног на голову…

— Вы уже третий год принимаете китайцев, — спрашиваю у Лидии Николаевны Сатюковой, импресарио, начальника гастрольного отдела. — И что вас привлекло именно в этой труппе?
— Как объяснить, вот идете вы по магазину мимо платьев, кофточек, и вдруг раз — чувствуете: «мое!». У ребят не просто замечательные костюмы. Это такое чистое, кропотливое, внимательное народное искусство. Если вы слушаете фольклор, вы поймете, чем он отличается от поп- или рок-музыки. Эти артисты будто родились акробатами. Хотя ничего суперсложного, как, например, в прошлогоднем «Лебедином озере», нет.

Мне повезло: я увидела, как артисты падают (что ж, действительно устали и не выспались). Но что они делали потом — тоже достойно тарасовских инсталляций. Ребята повторяли номер снова и снова, пока не получалось. Зал, не такой, может, и полный, как хотелось, ревел в поддержку и аплодировал. И Пэн еще смеет говорить, что акробатика «параллельна» зрителю! Может, и так, но только не китайская. И где вообще вы слышали, чтобы ошибались шарики или рыбы? Мы просто вместе делали номер. Ах, если бы меня так же бережно ловил десяток рук и поощряла тысяча голосов, я всю жизнь только тем бы и занималась, что падала спиной вперед, закрыв глаза.

«Райское шоу из Поднебесной» продлится до 30 июля.

Юлия КВАСОК
17.07.2006