Сразу три выставки знаменитых современных художников можно увидеть в Москве
Александр Виноградов и Владимир Дубосарский. Бухта радости. 2003–2011
Архив пресс-службы
Сразу три выставки знаменитых современных художников можно увидеть в Москве. Константин Батынков устроил «Цирк» в Крокин-галерее, ретроспектива Виноградова и Дубосарского открылась на «Винзаводе», а в Музее современного искусства — персональная выставка Виталия Пушницкого
Еще лет 15–20 назад было принято хоронить живопись. Продвинутые художники осваивали видео, сооружали инсталляции и объекты, к живописи же относились как к анахронизму. Упорствующим пришлось пофантазировать, как остаться на территории современного искусства, после того как в живописи, казалось бы, все уже сказано — фигуративность отменили, потом, правда, опять вернули, но обрекли художников на вечное повторение или маньеризм. Впрочем, настойчивые были вознаграждены — оказалось, что, несмотря на появление многочисленных новых технологий, проникших на территорию contemporary art, живопись все же осталась вечной ценностью.
Симуляция реальности
Александр Виноградов и Владимир Дубосарский долго пробивались к признанию. Поначалу их забраковал Марат Гельман, художникам приходилось годами доказывать свою профпригодность. Теперь же «дубосов» называют не иначе как классиками современного искусства. Живописцам не откажешь в изобретательности, на арт-Олимп они взошли не только благодаря художественному мастерству, хотя их живописная манера — нечто среднее между оптимистичным соцреализмом Сергея Герасимова и поп-артом Энди Уорхола — безусловно, сыграла свою роль.
Первый проект Виноградова и Дубосарского назывался «Картины на заказ»: они рисовали сюжеты, будто бы навязанные неким заказчиком. Дело было в середине 1990-х, чтобы продаваться, художникам приходилось порой воплощать в жизнь самые необузданные фантазии коллекционеров. Дуэт довел эту модель отношений между художником и заказчиком до абсурда — Шварценеггер позировал художнику Сталлоне, голая Алла Пугачева была окружена миллионом алых роз, а на советском празднике урожая царила вакханалия.
Но, пожалуй, вершиной успеха стало выступление Виноградова и Дубосарского в русском павильоне на Венецианской биеннале в 2003 году. Огромный фриз «Под водой» был посвящен новой жизни, так называемой стабильности. Модели, офисные клерки, бизнесмены и даже художник — все оказались замурованы в глухом пространстве благополучия и вечного праздника, куда не доносятся звуки реальной жизни.
Как раз после шумного успеха дуэт решил сделать паузу в «больших проектах». В работах все более отчетливо сквозила усталость. Вместо шокирующих сцен на картинах появлялись то скромные муравейники, то скучающие девушки в трусах. Художники рвались переписывать классику, изобразив, например, Гай Германику в образе Венеры Джорджоне — впрочем, получилась уже не пародия на китч, а он сам в чистом виде. Падение завершилось выставкой натюрмортов с букетами в подмосковном яхт-клубе. В какой-то момент герои 1990-х и нулевых сошли с пьедестала, превратились в символ коммерческого искусства, бросили играть в «художников на заказ», но, похоже, стали ими на самом деле. Критики отправили Виноградова и Дубосарского на «пенсию», а сами художники в интервью говорили, что уже все написали. И мало кто верил в возвращение этой пары, но они вернулись — если не с суперпроектами, то все же на должном уровне, начав писать простые сюжеты из жизни жителей подмосковных Химок.
К своей «ретроспективе» Виноградов с Дубосарским подошли со смекалкой прожженных постмодернистов. Они не стали дергать коллекционеров и искать за границей свои лучшие работы — они нашли в мастерской недописанные когда-то картины и завершили их, решив разом покончить с ноющей совестью и организацией выставки. На самом ли деле эти работы были недописаны или же они просто стилизованы под «старые», боюсь, известно только самим старикам-разбойникам. При взгляде на эти старые новые картины кажется, что художники решили тряхнуть стариной и вернуться в молодость: здесь все те же длинноногие девчонки в шортах, уставший спайдермен на фоне русского поля, знакомое огромное голубое небо — все тот же помпезный поп-артовский стиль. Ощущение дежавю, радости узнавания и одновременно фейка. Возможно, Виноградов с Дубосарским как раз и хотели добиться этого ощущения «подлога» — о том, к чему они стремились на самом деле, рассказывает сопровождающее выставку видео, где главный спикер дуэта Владимир Дубосарский объясняет, что к чему. На самом деле художники начали работать вместе в 1994 году, так что 20-летний юбилей их союза — а ретроспективы обычно приурочивают к круглым датам — состоится только через два года. И выставка на «Винзаводе» выглядит репетицией будущей, настоящей ретроспективы.
Город страха
Константин Батынков тоже из ветеранов современного искусства. И его не обошел творческий кризис, правда, батынковскую проблему можно назвать кризисом перепроизводства. Некоторое время казалось, что художник обладает производительностью Микеланджело: у него открывалось несколько выставок в год, и, несмотря на изобретательность автора, создавалось впечатление бесконечного повтора. Батынков говорил, что просто не может не рисовать, мол, для него рисование — процесс такой же естественный, как еда. В последнее время неутомимости поубавилось. И выставка в Крокин-галерее получилась особенной.
Константин Батынков. Клоун. 2012
Архив пресс-службы
Цирк, казалось бы, отвлеченная тема, но нельзя не отметить, что последние события в общественной жизни напоминают именно этот жанр искусства. Цирк у Батынкова — это не уморительное развлечение, праздничное зрелище, увиденное ребенком. Это скорее то, что может присниться в страшном сне, после которого просыпаешься в холодном поту. По стилю он чем-то напоминает фильмы в жанре нуар. Изображения выхвачены из глубокой тени, пропорции гротескно искажены резкими ракурсами — это цирк страшный, тот, из которого хочется вырваться и бежать, но он захватывает зрителя и долго не хочет отпускать. Здесь звери увеличены до гигантских размеров, арена превращается в точку, зрители же смешиваются в неразличимую темную массу. Огромные кони, нависающие над маленькой ареной, напоминают гигантских мышей из какого-нибудь «Щелкунчика». Гигантская обезьяна, кажется, готова сожрать всех выступающих, а огромный слон сейчас просто засосет безвольную массу зрителей своим фантастически длинным хоботом. В отдельном зале развешана портретная галерея жутковатых клоунов, отчего сам зал превращается в подобие комнаты страха, а изображения шутов — просто искаженное отражение зрителя в кривых зеркалах. И пусть театральная эффектность в наше циничное время выглядит довольно комично, а порой наивно, здесь она, пожалуй, вполне уместна.
Надо сказать, что, хотя Батынков давно работает в цвете, в памяти большинства почитателей его таланта он остался художником черно-белого. Глядя на цветные работы художника, каждый раз ловишь себя на мысли, что сравниваешь их с тем, что было, и каждый раз думаешь: в черно-белом варианте он выглядит безупречнее. Пожалуй, это первый проект, где цвет удалось обуздать настолько, что не возникает желания увидеть монохром.
Модернизация классики
Еще один герой недели — Виталий Пушницкий, художник из Санкт-Петербурга, более известный в городе на Неве, чем в столице. В Москве его редкие выставки можно было видеть в галерее Pop/Off/Art, которая совместно с питерской Галереей Марины Гисич и устроила большую ретроспективу художника, раскинувшуюся на четырех этажах в Московском музее современного искусства.
Как сказал куратор выставки Сергей Попов, «мы будем развенчивать миф о том, что Пушницкий делает искусство только о классике». Может, сказанное и справедливо, но, глядя на рой путти и многочисленные величественные руины на картинах Пушницкого, веришь в это развенчание с трудом. Художнику, безусловно, не откажешь в мастерстве искать новые формы, но куда ни посмотри — везде либо вздохи об ушедшем времени, либо иронические штудии модернизированной классики. Даже в индустриальном пейзаже среди водопроводных труб у Пушницкого прогуливается маленький ангелочек (на самом деле — сын Федор), отчего сам ландшафт приобретает чуть ли не пиранезиевские черты. Да и полуобнаженные дамы, нежащиеся в лучах неона, вмонтированного в картину, заключены в тондо, как ренессансные мадонны.
Виталий Пушницкий. Обиженные гении уходят из искусства. 2006
Галерея POP/OFF/ART
Сама же выставка сделана как путешествие во времени. Верхний этаж целиком погружен во тьму, как бы в ночь, из которой выхвачены неоновым светом объекты Пушницкого. Мраморные доски из проекта Fiat Lux напоминают таблички на бутиках, на самом деле на них выбиты античные премудрости, а само название переводится как «Да будет свет!». Выдолбленные в мраморе античные афоризмы вроде «Жизнь коротка, искусство вечно» оказываются присвоенными совсем другим временем и зазвучат в принципиально ином контексте. На упомянутых тондо, пронзенных неоновыми трубами, изображены сцены порой весьма откровенного содержания.
Постепенно спускаясь сверху вниз, зритель увидит раннюю живопись, этаж скульптуры и объектов, последние живописные работы. Классика оказывается виртуозно вывернутой наизнанку, и этому фокусу не устаешь удивляться. На выставке Пушницкий действительно развенчивает мифы — не только о художнике, который работает исключительно с классикой, но прежде всего миф о несовременности самой классики.
